Театр.
Серым московским утром Крыса сидела в своей каморке на разобранной кровати и развлекалась пением кавер- версии бессмертного мультяшного хита:
-Аааблака! Бум- бум! белогривые лашадки!!! Ааааа! Что вы мчитесь без аглядки!
Как потомственная москвичка, крыска заметно налегала на А, тем более, что других слов песни не знала.
-Ааааааблака!!!!
Очень хотелось кушать.
В стену сначала стукнули, затем голосом Алианы поинтересовались:
- Долго завывать собираешься? Я этюды готовлю, а ты тут разоралась!
-Чего готовишь? Эклеры? С кремом?
-Этюды!
Изумленная Крыса быстро шмыгнула в дырку и предстала предо... ней, как лист перед травой.
- Из чего?
-Что?
- Готовить будешь?
- Дура что ли? Из головы.
Крыса подавилась стянутым катышком мюсли и, отдышавшись, уточнила:
-Прямо с мозгами?! А где делать будешь? В духовке?
-Господи... С кем живу! Этюды- это... Хочешь в театр?
-Зачем?
-У нас сегодня экзамен, выпускной. Актерского мастерства.
Алина томно потянулась и, полюбовавшись собой в пыльное зеркало, поправила волоса.
-Билетов не достать, но тебе дам без наценки.
-Сколько?
-10.
-Ха-ха, ху-ху. Не хочу.
-Ну возьми! Нам сказали четыре билета распространить, я три пристроила Геше, Маркусу и Сашке, тебе четвертый. Бери, сказала! Придушу.
- Отвали, денег нет на твои этюды.
- Ну и сиди тогда дома.
Крыса совершенно не расстроилась, так как, услышав про Сашку, тут же решила посетить храм Мельпомены в его кармане. Сашка всю жизнь был рассеянным вахлаком и путешествие в этом плане было безопасным. К вечеру все театралы были наготове, крыска даже сбегала на задний двор Пятерочки за помидором, но припоздала: все помидоры уже растянули сноровистые бомжи. Пришлось довольствоваться обгрызенной попкой огурца. Загрузились, поехали.
В театре было темно и жутковато. Народу не то чтобы совсем не было, но и не аншлаг. Нет, не аншлаг.

Геша дремал, вытянув ноги и морщась от громких звуков. Скорее всего, к вечеру заныли новые зубы .Маркус наоборот, то закатывал глаза кверху, то сводил их пучком-развлекался. Сашка, шмыгая носом, ерзал на месте и рвался на сцену.
Крыса тихонько вылезла из кармана и побежала осматривать храм.
Закулисье напоминало зал прощания в крематории: обтянутые черным стены, черные пыльные кулисы. Крыска чихнула и нечаянно наступила на ногу стоявшего за кулисой мужика. Мама! Мужик до жути был похож на Мефистофеля без грима: седоватые всклокоченные волосы, ехидный нос, черный свитер.
По другую сторону кулисы шептались две актёрки:
-Видала? Сам Боголюбов на просмотр пришел! А-а-а! К себе набирать будет!
-А почему он?
-А кто? Хабенский и Миронов не ответили, а этого гробом заманили, самый лучший пообещали.
-На что ему гроб?
-Ну как? Он же на катафалке привез, сама знаешь кого ,а назад вывозить гроб нужен.
-Понятно... Так он к себе в труппу набирать будет? Голыми по сцене бегать? Я это... Согласна.
Мефистофель тихонько вздохнул и дернул уголком большого выразительного рта. Крыска с опаской покосилась на соседа.
На сцене тем временем собрались будущие цветы подмостков, им вещал Гуру в белой хламиде с очками на бровях.

Начал он более чем оригинально:
-Взял мяч-х"ячь!
Крыса выпучила глазки и посмотрела на Мефистофеля. Тот снова вздохнул. На сцене слова Гуру были восприняты с явным одобрением. Тот вдохновенно продолжал:
-Запомните: сцена- это любовь и боль! Любовь и боль! И нечего больше!
Мефистофель подмигнул Крысе, стоявшей столбом от изумления, и пошел к выходу. Разочарованная крыска запулила в удаляющуюся спину жопкой огурца и побежала в зал. В кармане у Сашки она пригрелась и задремала.
Ей снились эклеры с кремом.
Монолог Гуру и фото взяты из ТГ " Я вижу жизнь так"