Фальшивые швыВ один из моих визитов в Москву в 1980 году я навещал семейство дяди, Анатолия Петровича Александрова. Дядя, в то время президент Академии наук СССР и директор Института атомной энергии, обычно поздно возвращался с работы, и всё его многочисленное семейство традиционно собиралось за ужином часов в девять-десять вечера. В тот вечер А. П. пришел, как всегда, поздно и был больше, чем обычно, молчалив и озабочен. Выпив пару рюмок водки, он, однако, несколько оттаял и заговорил о чрезвычайном происшествии на работе.
Евгений АлександровОн рассказал, что на одной из атомных электростанций — подопечных Курчатовского института уже давно наблюдалось какое-то подозрительное «потение» заглушки трубопровода высокого давления. Речь шла о толстостенной трубе из нержавеющей стали с плоской крышкой, вложенной в трубу и вваренной по периферии толстым швом. И вот на этом шве постоянно выступали капли воды. Это вызывало беспокойство, и наконец решено было остановить станцию и сделать контрольный разрез сварочного шва. Результат оказался шокирующим. Вместо монолитного шва с сечением в виде равнобедренного прямоугольного треугольника вскрытие обнаружило множественные витки стальной проволоки, прикрытые сверху тонким слоем сварочного материала. Это казалось совершенно невозможным, потому что каждый подобный сварочный шов проверялся с помощью рентгена, и соответствующие рентгеновские снимки сохранялись в архиве. Обратились к архиву — и оказалось, что снимков нет! «И тогда я, — добавил в заключение А. П., — поставил в известность председателя КГБ Андропова, потому что мы столкнулись с очевидным случаем саботажа — диверсия с угрозой для безопасности атомной станции. Начато расследование».
Этот рассказ был встречен с сочувственной тревогой всеми присутствующими, кроме меня. Дело в том, что точно такую же историю (но только гораздо драматичнее) я незадолго до того слыхал от одного ответственного сотрудника ленинградского Центрального котлотурбинного института, филиал которого располагался рядом с Физико-техническим институтом им. А. Ф. Иоффе. Этот сотрудник (в ранге то ли главного инженера, то ли заместителя директора) рассказал о цепи тяжелых аварий, произошедших на его предприятии. Все они сводились к взрывам оборудования высокого давления, вызванным дефектами сварки.
Последний взрыв был особо разрушительным: у котла с перегретым паром оторвалось днище, и весь котел улетел на высоту многих сотен метров, обварив насмерть десяток людей, окружавших его. Расследование показало, что причиной стала безобразная приварка днища котла, где шов был заполнен навитой стальной проволокой, лишь декоративно прикрытой сварочным материалом. Был привлечен к ответу сварщик, но он отделался увольнением, потому что за качество работ отвечает мастер.
Рис. М. СмагинаВыяснилось, что все сварщики вместо производства монолитного шва занимались его имитацией с помощью стальной проволоки, что делалось исключительно из соображений экономии времени: создание монолитного шва требует длительной работы, и по существовавшим расценкам сварщик за смену не имел шансов достаточно заработать. Это было одно из проявлений всеобщей системы приписок, которая широко развилась в СССР в период застоя. Мой информатор горестно рассказывал, что на место уволенного сварщика никак не могли найти замену и в конце концов снова взяли на работу того же самого сварщика, который при найме издевательски спросил мастера: «Ну, как будем варить, по-вашему или по-нашему?»
Эту историю я тут же выложил собравшимся. А. П. воспринял ее с большим сомнением — он остался при своем мнении о вскрывшейся вражеской диверсии.
Эта тема снова всплыла через полгода, когда я в обществе своих московских родственников оказался в их летнем отпускном лагере. А. П. с женой и обозом детей и внуков регулярно выезжал на Нижнюю Волгу, где они жили спартанским лагерем в палатках на острове вблизи деревни Енотаевки. Остров этот обычно подвергался визитам районного и областного начальства. Глава астраханского обкома Бородин высылал перед своим визитом команду, которая на соседнем островке готовила щедрое застолье. Во время застолья А. П. с Бородиным вели степенные разговоры на государственные темы, как и положено при встречах членам ЦК.
Бородин говорил об успехах и трудностях освоения нового богатого газового месторождения. Газ был сильно загрязнен 30-процентной примесью сероводорода, что создавало угрозу отравления населения в случае аварии. А возможность аварий легко просматривалась — газ шел с большой глубины под высоким давлением. Первоначально предполагалось осваивать месторождение совместно с Францией, но в дальнейшем французы отказались от сотрудничества — именно из-за опасности смертоносного прорыва. Впрочем, всё оборудование для освоения месторождения поставлялось из Франции. Прорывы уже были, когда округа оглашалась воем сирен охранного оборудования. Единственным отечественным средством борьбы с этой напастью было отключение этого чертового оборудования, и это очень беспокоило Бородина, и не только его. Он говорил, что ему звонил Брежнев и пугал перспективой массового отравления людей: дескать, «история этого нам не простит».
В ответ А. П. рассказывал Бородину о перспективах и проблемах ядерной энергетики. И тут он поведал о едва не произошедшей диверсии на атомной станции. Но когда А.П. закончил историю о фальшивом сварном шве, Бородин немедленно сказал: «Да у нас все сварщики так варят!»
Это происходило в 1981 году, за пять лет до Чернобыльской аварии. А ведь история с фальшивым сварным швом была тихим тревожным звоночком! Творцы ядерной энергетики жили в особом мире сверхвысокой ответственности, созданном свирепым ведомством Берии, и плохо представляли себе масштабы нарастающего разгильдяйства эпохи «зрелого социализма».
Евгений Александров, академик РАН, руководитель лаборатории
атомной радиоспектроскопии ФТИ им. А. Ф. Иоффе Троицкий вариант — Наука, 21.04.2020
Регистрация
Ответить надА Сентябрю. Похоже она полгода не могла войти)) Дааа, с праздником 1 мая ! 
Какие бантики 
супер!
Счастья, здоровья и удачи!
