Обмен кадрами в загробном мире.

[Джина]

3

Реклама:

- Терпеть не могу статистику, - пробурчал Создатель с тоской глядя на стопку бумаги, замаранную таблицами и графиками, - вот уж дьявольское изобретение.

- Неправда! - обиженно прошипел Заместитель и нервно облизал тонкие губы раздвоенным черным языком, - ваши постарались, - он приоткрыл рот и Создатель увидел, как с его клыков скатились аккуратные капельки яда и прожгли в хламиде Зама две круглые дырочки.

"Обмен кадрами, конечно, дело хорошее, не дает всем нам закиснуть, но вот с некоторыми хлопот не оберешься," тоскливо подумал Создатель и немного отодвинулся от опасного Зама - видом совсем, как человека, даже, можно сказать и не неприятного, вот только этот язык, да руки, да атавистические привычки, оставшиеся на память от самого первого его задания... Не ровен час еще плюнет ядом, а потом объясняйся с кастеляншей по поводу испорченной одежды, он и так перед ней по всем пунктам виноват: кетчуп, вино, ореховый соус, все оставляло следы на его облачном одеянии и ругали его... Он так задумался о том, что вот вроде бы он и Главный и Создатель всего, но какая-та разбитная и наглая кастелянша из него веревки вьет, а он...

- Кхе, кхе, - раздалось из-за спины и на бумаге появились черные пятнышки.

"Плюнул, все-таки, гад!" тоскливо подумал Создатель и попытался разобраться в цифрах и кривых.

- И что? - наконец спросил он, так и не поняв, на что же он должен обратить внимание.

- Вот! - Зам ткнул чешуйчатым пальцем в бумагу.

- И? - не понял Создатель.

- О, Гренни Смит! - зашипел Зам и с тоской посмотрел вниз, где было его родное ведомство.

- Гренни Смит? Новая святая? За что канонизирована? - с интересом спросил Создатель, отвлекшись от скучных бумаг.

- Яблоко такое, - презрительно процедил Зам.

- Ты таким образом выругался, что ли? - заинтересовался Создатель.

- Да! - рявкнул Зам, - с яблока началась моя карьера, если помнишь!

- И падение тоже! Как не помнить, - с удовольствием ответил Создатель и уже было собрался рассказать пару анекдотов про яблоки, но Зам на сей раз действительно плюнул ядом и прожег в белоснежной хламиде начальника огромную дыру.

- Ладно, ладно, поясни своими словами, - Создатель поудобнее устроился в кресле и мило улыбнулся.

- Я лучше покажу, - прошипел Зам, взмахнул рукой и в воздухе возник большой экран, на котором медленно и постепенно проявилась картинка, на которой...

На которой была мирная и милая глазу полянка в городском парке. Уютная, отгороженная кустами сирени от суетного мира, от детских криков и от настойчивых требований продавцов купить мороженое или попкорн. На этой полянке, где кто-то очень заботливый поставил столик и пару скамеек, любили собираться люди свободолюбивые, гордые, дерзкие и ценившие возможность выпить на свежем, целебном воздухе. Сегодня же на поляне было несколько напряженно, так как пришедший на встречу с друзьями Алексей Петрович Гриценко наотрез отказывался пить.

- Не, мужики, не могу, жена пилит, разводится хочет.

- Петрович, ну по полста и все! Культурно посидим, во, сэндвичи взяли на закусь.

- Бутерброды, что ли?

- Деревня! Бутерброды твоя Машка поутру трескает, а это сэндвичи, тут, вон видишь, салат, помидор, соус какой-то, все культурно, полезно, хлебушек тоненько порезан. Давай, Петрович, ну что ты как не родной, нельзя же так, мы ж на тебя рассчитывали, правда, Серега?

Сергей Николаевич Авраменко не успел ответить возмущенному Олегу Семеновичу Бугаевскому, как из кустов сирени на полянку вышла девушка и сказала:

- Алексей Петрович, почему бы вам действительно не выпить?

Голос у девушки был таков, что трое друзей синхронно схватились за сердце и упали с лавочки. Она грустно посмотрела на них, поправила венок из черных тюльпанов на рыжих волосах, стряхнула несколько цветков сирени со своего платья, села на лавочку и приготовилась к недолгому ожиданию.

- Что, опять? Ну, сколько тебя можно учить? - раздался звучный бас и на полянку уже из другого куста сирени вылез большой и толстый мужчина, одетый несколько странно - в черный балахон, украшенный яркими, разноцветными кляксами, босой, но с серебристой короной на голове и с черной косой в руке. Толстяк неодобрительно глянул на венок из тюльпанов на голове у девушки и спросил:

- Так и не нашла?

- Я вижу, что ты тоже мою корону посеял и изворачиваешься, как можешь, - спокойно ответила девушка, но от ее голоса птицы попадали замертво, а сирень увяла.

- Кастелянша головы снимет и придется заявку на новый реквизит подавать, - согласился толстяк, но так как уныние не относилось к списку его душевных качеств, он тут же бодро спросил:

- Так, что тут у нас должно было случиться?

- Вот этого надо было уговорить выпить, - ответила девушка, показывая пальцем на Алексея Петровича.

- Ну и как ты действовала?

- Так и сказала, почему бы вам не выпить!

- Но я же тебе говорил! Ну, что ты за бездарь! Где бочонок доброго вина или пива с которым ты должна обходить клиентов? Где задор? Где корзинка с закуской? Эх! Учишь тебя, учишь. Не буду я их забирать, давай сначала выпьем!

Толстяк стукнул рукояткой косы по земле, а когда это не возымело никакого действия, просто слегка похлопал по щекам всех троих, валяющихся на земле.

- А вот кому доброго эля? - громко предложил толстяк и с удовольствием увидел, что глаза у троицы открылись и заблестели, а щеки порозовели.

- Да, у нас собственно говоря, водка есть, - Сергей Николаевич почти подполз к столику и, не тратя время на розлив, от души приложился к бутылке. Олег Семенович и Алексей Петрович, нетвердо ступая, тоже подошли к столику и душевно потребовали:

- Нам оставь, сволочь!

- Не волнуйтесь, всем хватит! - успокоил их толстяк, подмигнул девушке, та отошла к кустам сирени, пошарила там и с трудом выволокла на полянку бочонок и корзинку с закуской.

- Налетай, братва! - толстяк вытащил из корзинки большие глиняные кружки, из бочонка пробку и щедро налил всем доброго эля.

Через полчаса на поляне вовсю бушевала славная пирушка, щеки у бледной девушки порозовели и Олег Семенович даже попытался ущипнуть ее за попу, но чуть не сломал себе пальцы, так и не поняв, как у обычной, вроде бы, девицы может быть такой каменно-костлявый зад. О том, что от первых слов этой девицы они упали замертво, собутыльники успели забыть.

Создатель с удовольствием смотрел на эту картину и даже стал подпевать пирующим "Гуд бай, Америка, ооо, где я не буду никогда..."

- Странный выбор застольной песни, ты не находишь? - спросил он у Зама.

- А больше ничего странного нет? - зашипел в ответ подчиненный.

Создатель наклонил голову вправо, потом влево и голосом неуверенного в ответе ученика спросил:

- Балахон вот у этого грязный?

Зам от ярости зашипел, превратился в огненный шар и сгинул в Преисподнюю.

- Наконец-то я от него избавился!

Создатель довольно потер руки, попросил секретаря принести себе кружечку доброго эля и холодную говядину с горчицей, а также велел прекратить этот балаган с обменом должностями и вернуть Смерть и Бахуса к их прямым обязанностям.

"Действительно", подумал Создателя, глядя на графики, "смертность падает, алкоголизм растет, а все потому, что Смерть с Бахусом сначала напиваются, а потом забывают, зачем их вообще на Землю отправили. Да и отдел реквизита уже устал выдавать им черные короны и венки из виноградной лозы, которые они постоянно умудряются терять!"

- Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход, - напевал Создатель, складывая из отчета бумажные самолетики и пуская их по всей Вселенной.

₽